СОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО И ЕГО ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ МУЛЬТИПЛИКАЦИОННЫХ ФИЛЬМОВ 1920-Х ГГ. В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРНОЙ ИСТОРИИ: МЕТОДОЛОГИЯ И ОСОБЕННОСТИ ИЗУЧЕНИЯ
13.01.2024
Свиричевская Л.И.
МГТУ им. Г. И. Носова, г. Магнитогорск
СОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО И ЕГО ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ МУЛЬТИПЛИКАЦИОННЫХ ФИЛЬМОВ 1920-Х ГГ. В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРНОЙ ИСТОРИИ: МЕТОДОЛОГИЯ И ОСОБЕННОСТИ ИЗУЧЕНИЯ
Аннотация. Тенденция современной исторической науки,связанная с использованием различных методологических подходов и направлений, а также «визуальный поворот», вследствие которого значительное внимание стало уделяться таким историческим источникам как фото-, видео- и кинодокументы, ставят перед современным историком проблему определения методологического комплекса, который бы позволил наиболее эффективно реализовать поставленные в исследовании задачи. Статья посвящена проблеме определения и «сборки» метода для наиболее эффективного исследования советского общества и его представителей первого постреволюционного десятилетия через призму мультипликационных фильмов 1920-х гг. Учитывается специфика избранного исторического источника, а также отмечаются особенности такого методологического направления как «новая культурная история».
Ключевые слова: методология, новая культурная история, социальное воображаемое, репрезентация, метод, фильм, мультипликационный фильм, СССР, советское общество.
Тенденция современной исторической науки, связанная с использованием различных методологических подходов и направлений, а также «визуальный поворот», вследствие которого значительное внимание стало уделяться таким историческим источникам как фото-, видео- и кинодокументы, ставят перед современным историком проблему определения методологического комплекса, который бы позволил наиболее эффективно реализовать поставленные в исследовании задачи. Специфика предмета исследовательского интереса, определенного как «советское общество и его представители через призму мультипликационных фильмов» подразумевает изучение данного предмета с двух ракурсов. С одной стороны, речь будет идти о непосредственно существовавшей действительности в обозначенные хронологические рамки. С другой – о восприятии этой действительности: отражении мира в мультипликационном фильме (как видел и понимал окружающий его мир человек – создатель кинопродукта). Подобную исследовательскую дихотомию возможно реализовать в рамках направления новой культурной истории.
Понятие новой культурной истории уходит корнями в 1980-е гг. Одноимённое наименование имел сборник материалов конференции «Французская история: тексты и культура» (1987 г., Калифорнийский университет) под редакцией американского историка Линн Ханта [2]. Новая культурная история является современной интерпретацией методологического направления культурной истории, возникшей в 1960 х гг., а также заимствует элементы исторической антропологии, начало интереса к которой также пришлось на упомянутый временной отрезок.
Особенностями новой культурной истории является появление таких терминов как «практики» и «репрезентативность». В рамках избранной нами тематики интерес представляет последний. Понятие «репрезентативность» начинает историю своего употребления с 1983 г., когда в Беркли (Калифорния) вышел научный журнал «Representation». Стоит оговориться, что упомянутый термин прижился в британской языковой среде и является английской интерпретацией французского термина «imaginaresocial» или «социальное воображаемое» [2]. Однако два приведённых определения не являются между собой тождественными. Под репрезентацией принято понимать отражение мира в сознании определённого индивида, либо в культуре (той или иной эпохи, культуре, присущей выбранному для исследования классу, сословию и т. д.) [8]. Термин социального воображаемого трактуется шире. В последнем случае говорится не только об укрепившихся в культуре или сознании образах или представлениях, но и о трансформации действительности, которая происходит под давлением укоренившихся взглядов на мир. То есть речь идёт о взаимовлиянии: окружающей действительности на представление о ней и сформировавшегося представления о последней на саму действительность.
Предмет исследовательского интереса, определенный как «советское общество и его представители через призму мультипликационных фильмов» подводит нас к необходимости говорить все же о «социальном воображаемом», а не о «репрезентативности», так как избранный в качестве исторического источника материал, с одной стороны, является отражением той действительности, современниками которой являлись создатели мультипликационных фильмов. С другой – анимационные картины служили способом конструирования представлений об обществе и самого общества путём определённого навязывания тех или иных образов своим зрителям.
Если обращаться к трактованию термина «социальное воображаемое», которое приводит Чарльз Тейлор в своём труде «Секулярная эпоха» [6], то в него будут включаться те способы, благодаря которым индивиды представляют свое существование в социуме, свои взаимоотношения с окружающими людьми, ожидания, с которыми упомянутые индивиды начинают контакты с представителями тех или иных социальных групп, и глубинные идеи и образы, скрывающиеся за этими ожиданиями. С другой стороны, под социальным воображаемым, по мнению учёного, может подразумеваться общепринятое понимание общественного сосуществования, делающего возможным совместные практики, и формирующее и сплачивающее чувство легитимности.
Рассматривая в рамках новой культурной истории и «социального воображаемого» советские мультипликационные фильмы 1920-х гг., можно на более глубинном уровне изучить, как человек видел себя в новом обществе, какую модель поведения он избирал в соответствии с данным видением, каким он видел своё окружение. В последнем случае речь пойдет о дихотомии «свой – чужой» применительно к классам «пролетариат» либо «крестьянство» в противовес «буржуазии». Также можно успешно проанализировать, как в рамках обозначенного противопоставления советский гражданин должен был выстраивать взаимоотношения с представителями «старого» (империалистического) мира и что происходит, когда «новый человек» отклоняется от «верной» модели поведения.
Ранее изложенные компоненты позволяют изучить представления, сложившиеся у советских людей 1920-х гг. об окружающей их действительности. Мультфильм в данном случае выступает как «зеркало», отражающее то, как видели и воспринимали упомянутую действительность его создатели (граждане СССР). С другой стороны, комплексный анализ определённой нами группы анимационных лент позволяет проанализировать, как отображение «социального воображаемого» на экране могло влиять на реальный мир – формировать те или иные модели поведения или коммуникации существующих в нём индивидов.
Особого подбора исследовательских методов требует специфика избранного исторического источника – мультипликационного фильма. Необходимо сразу сделать оговорку, что в 1920-е гг. в советском киноискусстве не было официального разделения на «большое» (или игровое) кино и мультипликацию. Анимационные ленты создавались на тех же студиях, что и художественные картины [4. С. 22], а в титрах к ним встречалось такое обозначение произведения как «фильм» [5, С. 150]. Обозначенная ситуация позволяет взять за основу собственного алгоритма исследования мультипликационных фильмов методы, разработанные для анализа игрового кино.
Первый, кто представил методику исследования художественных фильмов как исторического источника, был французский историк М. Ферро. В своём труде «Кино и история» (1993 г.) он предложил разбивать изучение кинокартин на три этапа, которые включали в себя: анализ киноматериала, анализ содержания кадров и аналитическую критику фильма [7]. Подобное деление является первым шагом к пониманию, как использовать данный визуальный источник в историческом исследовании, однако недостаточным для реализации всех задач, связанных с вычленением информации из материала.
Ближе к достижению намеченной цели по использованию кино в качестве исторического источника оказалась А. В. Баталина – научный сотрудник рукописного отдела Государственного центрального музея кино, предложившая следующий алгоритм: установление авторства фильма, обстоятельств его создания, датировки, изучение съёмочных планов и анализ бытовой части [1]. Методику анализа уже мультипликационных фильмов на основе изучения историографии по данной тематике выделила в своей статье аспирант В. П. Васильева. Согласно точке зрения последней, исследование анимационной картины должно включать в себя такие шаги как: выявление истории и причин создания фильма, вычленение ключевых образов последнего, определение целевой аудитории ленты, реакции зрителей, прослеживание дальнейшей судьбы фильма и характеристику анимационного текста [3].
Алгоритмы В. В. Баталиной и В. П. Васильевой могут успешно применяться при использовании фильмов и мультфильмов как исторических источников, однако специфика советских анимационных картин 1920-х гг., а также особенности избранной тематики делают необходимым выработку собственного алгоритма работы с материалом. Основанная на принципе историзма, разработанная методика включает в себя такие элементы внешней критики как: установление авторства, обстоятельств создания и датировки мультфильма. А также следующие составляющие внутренней критики: изучение съёмочных планов, выявление ключевых действующих образов (героев) и анализ бытовой части картины. Отдельного комментария требуют обстоятельства создания анимационной ленты. Они будут включать в себя: во-первых, характеристику политической ситуации, т. к. советское общество и культура были полностью идеологизированы; во-вторых, изучение технических возможностей создания картин, что объясняется спецификой киноотрасли изучаемого периода, характеризующейся относительно низкой технической оснащенностью и необходимостью заменять недостающую технику воображением и «операторскими трюками». Стоит конкретизировать и анализ бытовой части картины. Он подразумевает под собой изучение фона (где происходит действие: деревня, город, квартира, как она выглядит), материальных предметов, находящихся в кадре и пр. Необходимость обозначенного анализа определяется такой спецификой как «вписывание» того или иного положительного или отрицательного персонажа в определенный бытовой контекст, который становится как бы частью образа мультипликационного героя. Остальные элементы алгоритма выполняются в рамках классического историографического анализа.
Избранная методология новой культурной истории, а также разработка индивидуального алгоритма работы с советским мультипликационным фильмом 1920-х гг. как историческим источником позволяет на более глубинном уровне изучить отражение советского общества и его представителей в анимационных лентах первого послереволюционного десятилетия. При этом в рамках исследования рассматривается, с одной стороны, реально существовавшая действительность, с другой – восприятие индивидуумом окружающего его мира и своих современников.
Библиографический список
1. Баталина, А. В. Некоторые особенности изучения игрового кино [Электронный ресурс] / А. В. Баталина // Технотронные архивы в современном обществе: наука, образование, наследие. – 2004. – Режим доступа : http://ftad.ru/library/ftad10/25.shtml.
2. Берк, П. Историческая антропология и новая культурная история [Электронный ресурс] / П. Берк // НЛО. – 2005. – № 5. – Режим доступа : https://magazines.gorky.media/nlo/2005/5/istoricheskaya-antropologiya-i-novaya-kulturnaya-istoriya.html.
3. Васильева, В. П. Советская мультипликация как исторический источник: историография и подходы к изучению [Электронный ресурс] / В. П. Васильева // Сборник материалов четвертой Всероссийской молодежной научной конференции: актуальные проблемы исторических исследований: взгляд молодых ученых. – Новосибирск, 2015. – С. 254 – 260. – Режим доступа : https://www.elibrary.ru/item.asp?id=25540230&pff=1.
4. Иванов-Вано, И. П. Кадр за кадром [Текст] / И. П. Иванов-Вано. –М. : Искусство, 1980. – 250 с.
5. Свиричевская Л. И. Принципы советской мультипликации 1920-х гг. [Электронный ресурс] / Л. И. Свиричевская // Студент и наука (гуманитарный цикл) – 2022: материалы международной студенческой научно-практической конференции. – Магнитогорск : ФГБОУ ВПО «МГТУ», 2022. – С. 147 – 152. – Режим доступа : https://elibrary.ru/item.asp?id=48517508.
6. Тейлор, Ч. Что такое социальное воображаемое [Электронный ресурс] / Ч. Тейлор // Неприкосновенный запас. – 2010. – № 1. – Режим доступа : https://magazines.gorky.media/nz/2010/1/chto-takoe-soczialnoe-voobrazhaemoe.html.
7. Ферро, М. Вопросы истории [Электронный ресурс] / М. Ферро // Вопросы истории. – 1993. – № 2. – С. 47 – 57. – Режим доступа : https://refdb.ru/look/2168781.html.
8. Чеканцева, З. А. «История репрезентаций» по-французски и обновление историописания [Электронный ресурс] / З. А. Чеканцева // Диалог со временем. – 2020. – Вып. 72. – С. 8 – 22. – Режим доступа : https://roii.ru/publications/dialogue/article/72_1/chekantseva_z.a./history-of-representations-in-french-and-updating-of-historical-writing.
МГТУ им. Г. И. Носова, г. Магнитогорск
СОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО И ЕГО ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ МУЛЬТИПЛИКАЦИОННЫХ ФИЛЬМОВ 1920-Х ГГ. В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРНОЙ ИСТОРИИ: МЕТОДОЛОГИЯ И ОСОБЕННОСТИ ИЗУЧЕНИЯ
Аннотация. Тенденция современной исторической науки,связанная с использованием различных методологических подходов и направлений, а также «визуальный поворот», вследствие которого значительное внимание стало уделяться таким историческим источникам как фото-, видео- и кинодокументы, ставят перед современным историком проблему определения методологического комплекса, который бы позволил наиболее эффективно реализовать поставленные в исследовании задачи. Статья посвящена проблеме определения и «сборки» метода для наиболее эффективного исследования советского общества и его представителей первого постреволюционного десятилетия через призму мультипликационных фильмов 1920-х гг. Учитывается специфика избранного исторического источника, а также отмечаются особенности такого методологического направления как «новая культурная история».
Ключевые слова: методология, новая культурная история, социальное воображаемое, репрезентация, метод, фильм, мультипликационный фильм, СССР, советское общество.
Тенденция современной исторической науки, связанная с использованием различных методологических подходов и направлений, а также «визуальный поворот», вследствие которого значительное внимание стало уделяться таким историческим источникам как фото-, видео- и кинодокументы, ставят перед современным историком проблему определения методологического комплекса, который бы позволил наиболее эффективно реализовать поставленные в исследовании задачи. Специфика предмета исследовательского интереса, определенного как «советское общество и его представители через призму мультипликационных фильмов» подразумевает изучение данного предмета с двух ракурсов. С одной стороны, речь будет идти о непосредственно существовавшей действительности в обозначенные хронологические рамки. С другой – о восприятии этой действительности: отражении мира в мультипликационном фильме (как видел и понимал окружающий его мир человек – создатель кинопродукта). Подобную исследовательскую дихотомию возможно реализовать в рамках направления новой культурной истории.
Понятие новой культурной истории уходит корнями в 1980-е гг. Одноимённое наименование имел сборник материалов конференции «Французская история: тексты и культура» (1987 г., Калифорнийский университет) под редакцией американского историка Линн Ханта [2]. Новая культурная история является современной интерпретацией методологического направления культурной истории, возникшей в 1960 х гг., а также заимствует элементы исторической антропологии, начало интереса к которой также пришлось на упомянутый временной отрезок.
Особенностями новой культурной истории является появление таких терминов как «практики» и «репрезентативность». В рамках избранной нами тематики интерес представляет последний. Понятие «репрезентативность» начинает историю своего употребления с 1983 г., когда в Беркли (Калифорния) вышел научный журнал «Representation». Стоит оговориться, что упомянутый термин прижился в британской языковой среде и является английской интерпретацией французского термина «imaginaresocial» или «социальное воображаемое» [2]. Однако два приведённых определения не являются между собой тождественными. Под репрезентацией принято понимать отражение мира в сознании определённого индивида, либо в культуре (той или иной эпохи, культуре, присущей выбранному для исследования классу, сословию и т. д.) [8]. Термин социального воображаемого трактуется шире. В последнем случае говорится не только об укрепившихся в культуре или сознании образах или представлениях, но и о трансформации действительности, которая происходит под давлением укоренившихся взглядов на мир. То есть речь идёт о взаимовлиянии: окружающей действительности на представление о ней и сформировавшегося представления о последней на саму действительность.
Предмет исследовательского интереса, определенный как «советское общество и его представители через призму мультипликационных фильмов» подводит нас к необходимости говорить все же о «социальном воображаемом», а не о «репрезентативности», так как избранный в качестве исторического источника материал, с одной стороны, является отражением той действительности, современниками которой являлись создатели мультипликационных фильмов. С другой – анимационные картины служили способом конструирования представлений об обществе и самого общества путём определённого навязывания тех или иных образов своим зрителям.
Если обращаться к трактованию термина «социальное воображаемое», которое приводит Чарльз Тейлор в своём труде «Секулярная эпоха» [6], то в него будут включаться те способы, благодаря которым индивиды представляют свое существование в социуме, свои взаимоотношения с окружающими людьми, ожидания, с которыми упомянутые индивиды начинают контакты с представителями тех или иных социальных групп, и глубинные идеи и образы, скрывающиеся за этими ожиданиями. С другой стороны, под социальным воображаемым, по мнению учёного, может подразумеваться общепринятое понимание общественного сосуществования, делающего возможным совместные практики, и формирующее и сплачивающее чувство легитимности.
Рассматривая в рамках новой культурной истории и «социального воображаемого» советские мультипликационные фильмы 1920-х гг., можно на более глубинном уровне изучить, как человек видел себя в новом обществе, какую модель поведения он избирал в соответствии с данным видением, каким он видел своё окружение. В последнем случае речь пойдет о дихотомии «свой – чужой» применительно к классам «пролетариат» либо «крестьянство» в противовес «буржуазии». Также можно успешно проанализировать, как в рамках обозначенного противопоставления советский гражданин должен был выстраивать взаимоотношения с представителями «старого» (империалистического) мира и что происходит, когда «новый человек» отклоняется от «верной» модели поведения.
Ранее изложенные компоненты позволяют изучить представления, сложившиеся у советских людей 1920-х гг. об окружающей их действительности. Мультфильм в данном случае выступает как «зеркало», отражающее то, как видели и воспринимали упомянутую действительность его создатели (граждане СССР). С другой стороны, комплексный анализ определённой нами группы анимационных лент позволяет проанализировать, как отображение «социального воображаемого» на экране могло влиять на реальный мир – формировать те или иные модели поведения или коммуникации существующих в нём индивидов.
Особого подбора исследовательских методов требует специфика избранного исторического источника – мультипликационного фильма. Необходимо сразу сделать оговорку, что в 1920-е гг. в советском киноискусстве не было официального разделения на «большое» (или игровое) кино и мультипликацию. Анимационные ленты создавались на тех же студиях, что и художественные картины [4. С. 22], а в титрах к ним встречалось такое обозначение произведения как «фильм» [5, С. 150]. Обозначенная ситуация позволяет взять за основу собственного алгоритма исследования мультипликационных фильмов методы, разработанные для анализа игрового кино.
Первый, кто представил методику исследования художественных фильмов как исторического источника, был французский историк М. Ферро. В своём труде «Кино и история» (1993 г.) он предложил разбивать изучение кинокартин на три этапа, которые включали в себя: анализ киноматериала, анализ содержания кадров и аналитическую критику фильма [7]. Подобное деление является первым шагом к пониманию, как использовать данный визуальный источник в историческом исследовании, однако недостаточным для реализации всех задач, связанных с вычленением информации из материала.
Ближе к достижению намеченной цели по использованию кино в качестве исторического источника оказалась А. В. Баталина – научный сотрудник рукописного отдела Государственного центрального музея кино, предложившая следующий алгоритм: установление авторства фильма, обстоятельств его создания, датировки, изучение съёмочных планов и анализ бытовой части [1]. Методику анализа уже мультипликационных фильмов на основе изучения историографии по данной тематике выделила в своей статье аспирант В. П. Васильева. Согласно точке зрения последней, исследование анимационной картины должно включать в себя такие шаги как: выявление истории и причин создания фильма, вычленение ключевых образов последнего, определение целевой аудитории ленты, реакции зрителей, прослеживание дальнейшей судьбы фильма и характеристику анимационного текста [3].
Алгоритмы В. В. Баталиной и В. П. Васильевой могут успешно применяться при использовании фильмов и мультфильмов как исторических источников, однако специфика советских анимационных картин 1920-х гг., а также особенности избранной тематики делают необходимым выработку собственного алгоритма работы с материалом. Основанная на принципе историзма, разработанная методика включает в себя такие элементы внешней критики как: установление авторства, обстоятельств создания и датировки мультфильма. А также следующие составляющие внутренней критики: изучение съёмочных планов, выявление ключевых действующих образов (героев) и анализ бытовой части картины. Отдельного комментария требуют обстоятельства создания анимационной ленты. Они будут включать в себя: во-первых, характеристику политической ситуации, т. к. советское общество и культура были полностью идеологизированы; во-вторых, изучение технических возможностей создания картин, что объясняется спецификой киноотрасли изучаемого периода, характеризующейся относительно низкой технической оснащенностью и необходимостью заменять недостающую технику воображением и «операторскими трюками». Стоит конкретизировать и анализ бытовой части картины. Он подразумевает под собой изучение фона (где происходит действие: деревня, город, квартира, как она выглядит), материальных предметов, находящихся в кадре и пр. Необходимость обозначенного анализа определяется такой спецификой как «вписывание» того или иного положительного или отрицательного персонажа в определенный бытовой контекст, который становится как бы частью образа мультипликационного героя. Остальные элементы алгоритма выполняются в рамках классического историографического анализа.
Избранная методология новой культурной истории, а также разработка индивидуального алгоритма работы с советским мультипликационным фильмом 1920-х гг. как историческим источником позволяет на более глубинном уровне изучить отражение советского общества и его представителей в анимационных лентах первого послереволюционного десятилетия. При этом в рамках исследования рассматривается, с одной стороны, реально существовавшая действительность, с другой – восприятие индивидуумом окружающего его мира и своих современников.
Библиографический список
1. Баталина, А. В. Некоторые особенности изучения игрового кино [Электронный ресурс] / А. В. Баталина // Технотронные архивы в современном обществе: наука, образование, наследие. – 2004. – Режим доступа : http://ftad.ru/library/ftad10/25.shtml.
2. Берк, П. Историческая антропология и новая культурная история [Электронный ресурс] / П. Берк // НЛО. – 2005. – № 5. – Режим доступа : https://magazines.gorky.media/nlo/2005/5/istoricheskaya-antropologiya-i-novaya-kulturnaya-istoriya.html.
3. Васильева, В. П. Советская мультипликация как исторический источник: историография и подходы к изучению [Электронный ресурс] / В. П. Васильева // Сборник материалов четвертой Всероссийской молодежной научной конференции: актуальные проблемы исторических исследований: взгляд молодых ученых. – Новосибирск, 2015. – С. 254 – 260. – Режим доступа : https://www.elibrary.ru/item.asp?id=25540230&pff=1.
4. Иванов-Вано, И. П. Кадр за кадром [Текст] / И. П. Иванов-Вано. –М. : Искусство, 1980. – 250 с.
5. Свиричевская Л. И. Принципы советской мультипликации 1920-х гг. [Электронный ресурс] / Л. И. Свиричевская // Студент и наука (гуманитарный цикл) – 2022: материалы международной студенческой научно-практической конференции. – Магнитогорск : ФГБОУ ВПО «МГТУ», 2022. – С. 147 – 152. – Режим доступа : https://elibrary.ru/item.asp?id=48517508.
6. Тейлор, Ч. Что такое социальное воображаемое [Электронный ресурс] / Ч. Тейлор // Неприкосновенный запас. – 2010. – № 1. – Режим доступа : https://magazines.gorky.media/nz/2010/1/chto-takoe-soczialnoe-voobrazhaemoe.html.
7. Ферро, М. Вопросы истории [Электронный ресурс] / М. Ферро // Вопросы истории. – 1993. – № 2. – С. 47 – 57. – Режим доступа : https://refdb.ru/look/2168781.html.
8. Чеканцева, З. А. «История репрезентаций» по-французски и обновление историописания [Электронный ресурс] / З. А. Чеканцева // Диалог со временем. – 2020. – Вып. 72. – С. 8 – 22. – Режим доступа : https://roii.ru/publications/dialogue/article/72_1/chekantseva_z.a./history-of-representations-in-french-and-updating-of-historical-writing.
