Фронтовые письма – «нервы войны»
25.03.2022
Фатина Т.В.
Тема Великой Отечественной войны безгранична. И не потому, что она начинается с общемировых глобальных предпосылок – здесь как раз можно найти отправную точку. А безгранична эта тема потому, что на уровне судьбы воина, солдата война всегда своя, особая, индивидуальная… Многие фронтовики не дожили до Победы, многие уже ушли из жизни, но остались важные свидетельства их личной войны – фронтовые письма.
Письма с фронта, как и письма вообще, тема деликатная. Но со временем фронтовая переписка перестала быть только семейным достоянием – уж очень значимое время в них отражено. И сейчас на пожелтевшие «треугольнички» с перетертыми сгибами, на которых трудно разобрать слова, мы смотрим как на драгоценные свидетельство тех событий. И не важно, что почерк разбирается с трудом и много грамматических ошибок. Мы ищем и находим в этих письмах нечто более значимое – человека с его трагедией, жертвенностью, болью и главной надеждой, надеждой на встречу с семьей. Большинство писем, имеющихся у нас из окопов – письма рядовых солдат. Это – то большинство, та армия, которая первая уходила «в землю».
Война вызвала в стране небывалую эпистолярную активность. Фронтовикам переписка была необходима, чтобы почувствовать тепло семьи, мысленно погрузиться в домашнюю атмосферу, дать отдохновение душе от напряженных фронтовых будней. Для семьи же важно было знать, что их сын, муж, брат живы. Потому и жили от письма до письма. Незримые нити почтовой связи для тех и других были как напряженные нервы, которые соединяют исстрадавшиеся сверх всякой меры сердца.
Писали много. Ежемесячно в действующую армию почта доставляла порядка семидесяти миллионов писем. Примерно столько же, а, может быть, и больше, отсылалось с фронта. Это были и есть свидетельства о самочувствии солдата на грани жизни и смерти, о его помыслах и чаяниях. Это рассказы о войне, которых не найдешь ни в каких других источниках. Если собрать все фронтовые письма и сложить их в единую картину, то это будет самое честное описание войны.
При анализе фронтовых писем можно выделить несколько тем. Сегодня я хочу обратить ваше внимание на одну – очень чувствительную для солдата – связь с семьей. В качестве названия можно взять фразу из одного письма: «Душа болит за вас, родные…».
Человеку для нормального самочувствия важно иметь так называемое личное пространство, в которое допускаются самые близкие люди: семья, всё, что входит в понятие «дом», родные, любимые… Но бывают ситуации, когда человек лишается этого спасительного окружения. Наиболее остро это ощущение на фронте: риск потерять здоровье и даже жизнь дополняется отсутствием реальной заботы и любви близких. И было только одно средство оторваться от фронтовой реальности и, хотя бы на миг, пусть мысленно, погрузиться в атмосферу дома. Это средство – письма.
Вот отрывок из письма домой Александра Смолькина от 2.01.42 г.: «Нюра, Ваня, прошу вас, учебу не бросайте, учитесь, слушайте тетку и мать, что прикажут – выполняйте. На игру больно не кидайтесь, от игры толку мало. Лучше свободное время используйте в учебе. Ну ладно, вот как будете писать ответ, опишите все: кого взяли после нас, и как с хозяйством, привезли или нет сено, и как с описью прошли, и что осталось из скота на 42-й год… Вот пока сильный холод, стравите плохое сено до оттепели… Ну, сами знаете, что делать… Больно трудно служить, и семейство все на уме, и все кости болят. К занятию не соответствую. Прежде было легче служить, чем сейчас. Но ладно, приходится все терпеть, я еще только начинаю страдать, а люди уже порядочно страдали…».
Отрывок из письма Павла Шереметова от 20 декабря 1942 г.: «Добрый день, мои милые голубки! Куда бы я от вас ни уехал, но забыть вас ни на час не могу. Вот сейчас я признаюсь вам, мои дорогие, я пишу вам второе письмо под шум снарядов и визг пуль, но для меня страшного ничего нет. Сейчас кормят хорошо, дают водки 200 гр. И жизнь идет весело. Громим противника и на днях очистили один из городов нашей родины. Кланя, я прошу лично тебя, как родную жену, не беспокойся обо мне и не расстраивай Тамару. Все равно скоро я вернусь к вам. Тамара, дорогая ученица, учись только лишь на отлично и не забывай, что твой отец – гвардеец. И пусть кто только посмеет обидит тебя, то я с ним рассчитаюсь… А сейчас я обязан громить фашистов, которые нарушили нашу нормальную жизнь. Тома, танк мой непобедим, а поэтому на воде мы не утонем и в огне мы не загорим, и скоро, скоро будем вместе…».
Часто на фронте солдатам важно было иметь, кроме писем, какие-то вещи, предметы, олицетворяющие связь с семьей, домом, родными. И о них мы тоже узнаем из писем. Вот, что пишет Александр Польских в письме от 13.02.42 г.: «…Пишу тороплюсь перед посадкой в вагон. Сейчас уезжаем на фронт в сторону Москвы. Будьте здоровы и счастливы… Посылку вашу получил, теперь она будет не нужна, но взял ее на фронт, как близкое и родное…».
Пронзительные строки читаем в письме военврача Фариды Абдрафиковой: «Дорогая моя, бесценная мамочка! Получение твоего письма так на меня подействовало, что от волнения не знаю даже, как начинать писать тебе… Твое нежное письмо и посланные волосы, седые волосы моей родной мамы, тронули меня до глубины души! Повеяло таким теплом и сердечностью, что у меня невольно на глазах появились слезы…».
Для Николая Шарапова таким символом стала фотография любимой жены: «…Сообщаю, Нюся, что меня комиссия оставила совсем. Вышли отправляться, потом вечером сделали всем комиссию. Меня оставили. Т.к. у меня нога не зажила еще… Пиши, как Генка растет. Я не могу на твое фото насмотреться. Как никого нет, так я вытаскиваю карточку и смотрю…».
Понятно, какое нервное напряжение у воинов на фронте. Чувствительные натуры часто видят странные сны. Их охватывают непонятные предчувствия, заставляющие опасаться за своих близких. Вот строки из письма Павла Савина от 13.11.41 г.: «Скучновато, когда не получаешь от вас писем. Да и писать-то вам сейчас нельзя. Нет надежды на получение, письма идут долго. Мне на днях приснился сон, что я от вас получил телеграмму, в которой прочитал только одно нехорошее слово, т. е. «умерла». А кто, так и не знаю, на этом и проснулся…».
Очень эмоциональны письма домой Алексея Николаевича Грязнова. В его архиве много писем, адресованных дочери. Вот отрывок из письма от 23.04.44 г.: «Здравствуй, Галичка! Доченька моя милая, мне очень сильно хотелось, чтобы ты получила деньги к 1 мая, для того, чтобы купить себе пальто. Не мог этого сделать потому, что, во-первых, поздно узнал об этом. Во-вторых, не под руками деньги. Пришлю, как только сумею переслать. Узнаю у нашего экспедитора, как он сумеет это сделать. Покупайте вместе с мамой пальто такое, чтоб оно было красивое. Пусть – на одну-две осени хватит, и то хорошо. А там купим еще, если буду жив. Если не буду жив, забирайте мои пальто и переделывайте. Милая дочка! Я часто тебя вижу во сне. Но вижу почему-то все маленькой, в красном бархатном пальто или в маленьком платьице, и, обязательно ты ко мне бежишь, а я тебя хватаю на руки и поднимаю выше головы. Скучаю по тебе очень сильно. Прошу тебя, не забывай маму. Люби ее. Она у нас добрая и честная. Поцелуй ее. Твой папочка Алексей Николаевич Грязнов».
Еще одно письмо от Алексея Грязнова: «Ленинградский фронт, 16.06.44 г. Здравствуй дочка Галичка! Ну, как, попало нам с тобой от мамы? Мне хоть попало издалека, письмом, а тебе – поблизости, наверное, больше моего досталось. Ничего, не обижайся. Мама наша плохо нам не делает. То, что она делает, значит так надо. Мы с тобой действительно не умеем беречь деньги, не умеем их правильно расходовать… Галя, ты вспомни, что у вас было 14-15-16 июня. Я в эти дни ходил сам не свой. Не видел свету. Какая-то тоска навалилась, как шуба. Глаза поднять не мог, на народ взглянуть не мог, разговаривать добром не мог. Не знаю, что с кем случилось. Не с вами ли чего-нибудь? Вспомни. Поцелуй покрепче маму. Пожалей ее. Твой папочка Алексей Николаевич Грязнов».
Фронтовая переписка – не просто передача информации. Общение посредством письма – это в полной мере « жизнь в письмах». Если человек выпадал из графика «жизни в письмах» он оказывался вне зоны общего социального переживания. Например, терял темы для разговоров: как говорить о любви, если тебе никто не пишет? Что брать с собой в бой, если нет письма от любимой женщины, жены или от матери? Письмо из дома помогало солдату определить смысл собственного участия в войне, смысл страданий, жизни и смерти.
Тема Великой Отечественной войны безгранична. И не потому, что она начинается с общемировых глобальных предпосылок – здесь как раз можно найти отправную точку. А безгранична эта тема потому, что на уровне судьбы воина, солдата война всегда своя, особая, индивидуальная… Многие фронтовики не дожили до Победы, многие уже ушли из жизни, но остались важные свидетельства их личной войны – фронтовые письма.
Письма с фронта, как и письма вообще, тема деликатная. Но со временем фронтовая переписка перестала быть только семейным достоянием – уж очень значимое время в них отражено. И сейчас на пожелтевшие «треугольнички» с перетертыми сгибами, на которых трудно разобрать слова, мы смотрим как на драгоценные свидетельство тех событий. И не важно, что почерк разбирается с трудом и много грамматических ошибок. Мы ищем и находим в этих письмах нечто более значимое – человека с его трагедией, жертвенностью, болью и главной надеждой, надеждой на встречу с семьей. Большинство писем, имеющихся у нас из окопов – письма рядовых солдат. Это – то большинство, та армия, которая первая уходила «в землю».
Война вызвала в стране небывалую эпистолярную активность. Фронтовикам переписка была необходима, чтобы почувствовать тепло семьи, мысленно погрузиться в домашнюю атмосферу, дать отдохновение душе от напряженных фронтовых будней. Для семьи же важно было знать, что их сын, муж, брат живы. Потому и жили от письма до письма. Незримые нити почтовой связи для тех и других были как напряженные нервы, которые соединяют исстрадавшиеся сверх всякой меры сердца.
Писали много. Ежемесячно в действующую армию почта доставляла порядка семидесяти миллионов писем. Примерно столько же, а, может быть, и больше, отсылалось с фронта. Это были и есть свидетельства о самочувствии солдата на грани жизни и смерти, о его помыслах и чаяниях. Это рассказы о войне, которых не найдешь ни в каких других источниках. Если собрать все фронтовые письма и сложить их в единую картину, то это будет самое честное описание войны.
При анализе фронтовых писем можно выделить несколько тем. Сегодня я хочу обратить ваше внимание на одну – очень чувствительную для солдата – связь с семьей. В качестве названия можно взять фразу из одного письма: «Душа болит за вас, родные…».
Человеку для нормального самочувствия важно иметь так называемое личное пространство, в которое допускаются самые близкие люди: семья, всё, что входит в понятие «дом», родные, любимые… Но бывают ситуации, когда человек лишается этого спасительного окружения. Наиболее остро это ощущение на фронте: риск потерять здоровье и даже жизнь дополняется отсутствием реальной заботы и любви близких. И было только одно средство оторваться от фронтовой реальности и, хотя бы на миг, пусть мысленно, погрузиться в атмосферу дома. Это средство – письма.
Вот отрывок из письма домой Александра Смолькина от 2.01.42 г.: «Нюра, Ваня, прошу вас, учебу не бросайте, учитесь, слушайте тетку и мать, что прикажут – выполняйте. На игру больно не кидайтесь, от игры толку мало. Лучше свободное время используйте в учебе. Ну ладно, вот как будете писать ответ, опишите все: кого взяли после нас, и как с хозяйством, привезли или нет сено, и как с описью прошли, и что осталось из скота на 42-й год… Вот пока сильный холод, стравите плохое сено до оттепели… Ну, сами знаете, что делать… Больно трудно служить, и семейство все на уме, и все кости болят. К занятию не соответствую. Прежде было легче служить, чем сейчас. Но ладно, приходится все терпеть, я еще только начинаю страдать, а люди уже порядочно страдали…».
Отрывок из письма Павла Шереметова от 20 декабря 1942 г.: «Добрый день, мои милые голубки! Куда бы я от вас ни уехал, но забыть вас ни на час не могу. Вот сейчас я признаюсь вам, мои дорогие, я пишу вам второе письмо под шум снарядов и визг пуль, но для меня страшного ничего нет. Сейчас кормят хорошо, дают водки 200 гр. И жизнь идет весело. Громим противника и на днях очистили один из городов нашей родины. Кланя, я прошу лично тебя, как родную жену, не беспокойся обо мне и не расстраивай Тамару. Все равно скоро я вернусь к вам. Тамара, дорогая ученица, учись только лишь на отлично и не забывай, что твой отец – гвардеец. И пусть кто только посмеет обидит тебя, то я с ним рассчитаюсь… А сейчас я обязан громить фашистов, которые нарушили нашу нормальную жизнь. Тома, танк мой непобедим, а поэтому на воде мы не утонем и в огне мы не загорим, и скоро, скоро будем вместе…».
Часто на фронте солдатам важно было иметь, кроме писем, какие-то вещи, предметы, олицетворяющие связь с семьей, домом, родными. И о них мы тоже узнаем из писем. Вот, что пишет Александр Польских в письме от 13.02.42 г.: «…Пишу тороплюсь перед посадкой в вагон. Сейчас уезжаем на фронт в сторону Москвы. Будьте здоровы и счастливы… Посылку вашу получил, теперь она будет не нужна, но взял ее на фронт, как близкое и родное…».
Пронзительные строки читаем в письме военврача Фариды Абдрафиковой: «Дорогая моя, бесценная мамочка! Получение твоего письма так на меня подействовало, что от волнения не знаю даже, как начинать писать тебе… Твое нежное письмо и посланные волосы, седые волосы моей родной мамы, тронули меня до глубины души! Повеяло таким теплом и сердечностью, что у меня невольно на глазах появились слезы…».
Для Николая Шарапова таким символом стала фотография любимой жены: «…Сообщаю, Нюся, что меня комиссия оставила совсем. Вышли отправляться, потом вечером сделали всем комиссию. Меня оставили. Т.к. у меня нога не зажила еще… Пиши, как Генка растет. Я не могу на твое фото насмотреться. Как никого нет, так я вытаскиваю карточку и смотрю…».
Понятно, какое нервное напряжение у воинов на фронте. Чувствительные натуры часто видят странные сны. Их охватывают непонятные предчувствия, заставляющие опасаться за своих близких. Вот строки из письма Павла Савина от 13.11.41 г.: «Скучновато, когда не получаешь от вас писем. Да и писать-то вам сейчас нельзя. Нет надежды на получение, письма идут долго. Мне на днях приснился сон, что я от вас получил телеграмму, в которой прочитал только одно нехорошее слово, т. е. «умерла». А кто, так и не знаю, на этом и проснулся…».
Очень эмоциональны письма домой Алексея Николаевича Грязнова. В его архиве много писем, адресованных дочери. Вот отрывок из письма от 23.04.44 г.: «Здравствуй, Галичка! Доченька моя милая, мне очень сильно хотелось, чтобы ты получила деньги к 1 мая, для того, чтобы купить себе пальто. Не мог этого сделать потому, что, во-первых, поздно узнал об этом. Во-вторых, не под руками деньги. Пришлю, как только сумею переслать. Узнаю у нашего экспедитора, как он сумеет это сделать. Покупайте вместе с мамой пальто такое, чтоб оно было красивое. Пусть – на одну-две осени хватит, и то хорошо. А там купим еще, если буду жив. Если не буду жив, забирайте мои пальто и переделывайте. Милая дочка! Я часто тебя вижу во сне. Но вижу почему-то все маленькой, в красном бархатном пальто или в маленьком платьице, и, обязательно ты ко мне бежишь, а я тебя хватаю на руки и поднимаю выше головы. Скучаю по тебе очень сильно. Прошу тебя, не забывай маму. Люби ее. Она у нас добрая и честная. Поцелуй ее. Твой папочка Алексей Николаевич Грязнов».
Еще одно письмо от Алексея Грязнова: «Ленинградский фронт, 16.06.44 г. Здравствуй дочка Галичка! Ну, как, попало нам с тобой от мамы? Мне хоть попало издалека, письмом, а тебе – поблизости, наверное, больше моего досталось. Ничего, не обижайся. Мама наша плохо нам не делает. То, что она делает, значит так надо. Мы с тобой действительно не умеем беречь деньги, не умеем их правильно расходовать… Галя, ты вспомни, что у вас было 14-15-16 июня. Я в эти дни ходил сам не свой. Не видел свету. Какая-то тоска навалилась, как шуба. Глаза поднять не мог, на народ взглянуть не мог, разговаривать добром не мог. Не знаю, что с кем случилось. Не с вами ли чего-нибудь? Вспомни. Поцелуй покрепче маму. Пожалей ее. Твой папочка Алексей Николаевич Грязнов».
Фронтовая переписка – не просто передача информации. Общение посредством письма – это в полной мере « жизнь в письмах». Если человек выпадал из графика «жизни в письмах» он оказывался вне зоны общего социального переживания. Например, терял темы для разговоров: как говорить о любви, если тебе никто не пишет? Что брать с собой в бой, если нет письма от любимой женщины, жены или от матери? Письмо из дома помогало солдату определить смысл собственного участия в войне, смысл страданий, жизни и смерти.
